Сретенка в моём [предыдущем] тексте не более чем синекдоха, посредством которой я пытаюсь показать тот факт, что вся Москва не особо и изменилась по своей сути за всё это время и по-прежнему скорее рабоче-мещанская слобода, больше являющая собой деревню, нежели полноценный город.

В России с городами вообще проблема. Разве что изрядно провинциализировавшийся Петербург таковым продолжает оставаться — «Петра творенье» как было единственным «окном в Европу», так и сейчас единственное.

Отсюда же и эта тёмная ненависть к приезжим и лозунги «Москва для москвичей!» — это протест деревни, боящейся «понаехавших», непонятных ей чужаков. Настоящий город чужаков (читай — Другого) не отторгает, а использует их стремления и энергию на благо своего развития, не испытывая фобий а-ля «эти варвары пришли, чтобы уничтожить нашу культуру», потому что «город — это единство непохожих» и только в деревне все одинаковы, одинаково нищие духом.