Ответ Бадью: Make Idea great again!

Make Idea great again!

А что все так принялись воскурять фимиам Бадью?
Первая волна прошла после публикации на английском (тогда же я его и прочитал, и почти сразу же забыл, как и подобает для клипового сознания — там не за что зацепиться, чтобы в память отложилось), и уже было стихла.

Но вот пошла вторая волна, после публикации русского перевода. Чтобы далеко не ходить, возьму первый попавшийся в ленте пример — Александр Морозов пишет: «Какое яркое, взволнованное выступление», «насколько просто и глубоко он говорит».

* взволнованное — есть такое, нельзя не заметить;
* просто — да, согласен;
* глубоко — а вот тут поподробнее, пожалуйста? Проведите кто-нибудь ликбез для необразованного недомагистра — что же такого глубокого этот месье сказал?

«Итак, четыре момента, четыре условия: всеобщее стратегическое господство глобального капитализма, разложение классической политической олигархии, растерянность населения (утрата ориентиров) и отсутствие стратегической альтернативы — вот, как я думаю, квадрат нынешнего кризиса. Мы можем определить современный мир в терминах глобального кризиса, но не сводимого к экономическому кризису последних лет. Я полагаю, все это гораздо больше, чем субъективный кризис: судьба людей все менее ясна им самим.»

Как ново, право слово. И ни разу не звучало с 1960-х, нет.

Ах, он сравнил трампизм с «демократическим фашизмом»— вот это да! «Есть фигура Трампа, но нет политики Трампа» — ого-го как свежо, свежее самой альпийской свежести в рекламе порошка тайд!

Выдвинул в авангард левой перестройки Сандерса — как актуально и своевременно!

«Берни Сандерс предлагает создать новую политическую группу и назвать ее «Наша революция». Успех Трампа открывает ворота для подобных амбиций. Мы можем довериться Сандерсу, мы можем признать его предложение выходящим за тот самый предел мира сего, мы можем уверовать, что его предложение уже близко нашим четырем принципам. Да, мы уже можем действовать.»

Новая политическая группа Берни Сандерса «Наша пенсия» — так будет актуальнее. Да, вы уже можете на неё выходить.

Господь, тьфу ты, зачёркнуто, Маркс с вами, месье Бадью — раньше-то вам кто мешал действовать? отсутствующий «символ такого исчезновения» Трамп?

Нет ничего увлекательнее, чем наблюдать пароксизмы пост-марксистов в мире пост-правды, ими же созданном.

Им, вообще говоря, на Трампа молиться надо, ибо он — в виде фигуры Трампа, Козыря, Джокера, Трикстера — своей дискурсивной герильей, как в сеансе спиритизма, в котором «что-то пошло не так», реанимировал уже было почти полностью обглоданный червями труп этого самого пост-марксизма.

Les mouches bourdonnaient sur ce ventre putride,
D’où sortaient de noirs bataillons
De larves, qui coulaient comme un épais liquide
Le long de ces vivants haillons.

А если серьёзно, без иронии и сарказма (ну разве что чуть-чуть, самую малость) — я как раз сейчас дописываю магистерскую (и уже дописал бы, если бы не сидел в фейсбуке сверх всякой меры) по философии современности, и у меня там много критики постмодернизма — может какие свежие идеи подкинете (кроме того, что я глупее и тупее винной пробки — это я и так знаю).

Я ведь тоже того (и ещё как), ну это, как его, тоже за мир постпостмо, за продолжение истории «после постмодернизма», в общем, за Идею! (не чокаясь)

В мечтах о трансцендентальном

Astronaut.

Не Kosmonaut и не Raumfahrer, а именно Аstronaut: трэк с таким названием в исполнении немецкого рэпера Sido находился на первом месте 7 недель в Германии, 6 недель в Австрии, 9 недель в Швейцарии. И это интересно. Интересно и этот популярный миф поисследовать (см. предыдущие попытки: Похищение Европы и The Burning Doors of Perception).

И это интересно, потому что это очень сильный по коннотативной заряженности текст, сопровождающийся ничуть не менее сильным видеорядом. Такое не часто становится замеченным и популярным, так наглядно выплёскивается наружу из коллективного бессознательного.

Ich heb’ ab
Nichts hält mich am Boden
Alles blass und grau
Bin zu lange nicht geflogen
Wie ein Astronaut

Субъект с места в карьер заявляет о том, что отрывается от земли, на которой его больше ничто не держит, и видеоряд распадается на два, становится дихотомичным, двоится: в одном мы отдаляемся от опостылевшей «колыбели человечества», где «alles blass und grau», всё дальше в тишину и безмолвную красоту космического пространства, из которого Земля кажется абсолютно прекрасной, улетаем, убегаем от всех земных проблем, которые со всей наглядностью нам показаны во втором — обжорство и голод, зависть и порок, нищета и роскошь, бессмысленное перепроизводство на выброс  и биржи, торгующие пустыми знаками, гуманитарные и экологические катастрофы, ИГИЛ и ПЕГИДА, гранатомёты и крылатые ракеты, убийства и войны, бесчеловечные дроны и пилотируемые самолёты одинаково доставляющие смерть. Смерть, смерть, смерть во всех её ипостасях…
Перепроизводство смерти. Злая ирония постмодернизма.

В своём втором эссе «La guerre du Golfe a-t-elle vraiment lieu ?» трилогии «La Guerre du Golfe n’a pas eu lieu» Бодрийяр очень точно описал происходящее и тогда, и тем более сейчас (цитирую по английскому переводу):

It is a war of excesses (of means, of material, etc.), a war of shedding of purging stocks, of experimental deployment, of liquidation and firesale, along with the display of future ranges of weaponry. A war between excessive, superabundant and overequipped societies (Iraq included), committed both to waste (including human waste) and the necessity of getting rid of it.
Just as the waste of time nourishes the hell of leisure, so technological wastes nourish the hell of war. Wastes which incarnate the secret violence of this society, uncoerced and non-degradable defecation. The renowned American stocks of WW II surplus, which appeared to us as luxury, have become a suffocating global burden, and war functions well within its possibilities in this role of purgative and expenditure.

Мне почему-то кажется, что совершенно не случайно такой трэк появился и стал популярным в немецком мире, в центре Евросоюза, именно сейчас.

Поставленные перед необходимостью отвечать за всю Европу на глобальные вызовы — экономический кризис, кризис беженцев и терроризма, кризис идентичности, провалившейся политики мультикультурализма, ценностный, аксиологический кризис — немцы вместо этого мечтают вместе с автором песни о полётах в космос, завидуя американцам (ещё раз: не Kosmonaut и не Raumfahrer, а именно Аstronaut).

Американцам, которые большую часть этих кризисов успешно создали. Создали в своём эрзац-мире Pax Americana, в мире тоталитарного O.K., мире саркастично обрисованным другой немецкой группой с говорящим названием Rammstein

Musik kommt aus dem Weißen Haus,
Und vor Paris steht Mickey Maus ISIS

We’re all living in America,
Coca-Cola, sometimes WAR

а затем устранились от их решения, вместо этого предаваясь мечтам о выращивании картофеля на Марсе.

Вот и немцы хотели бы:

Как астронавт
Wie ein Astronaut

Улететь туда, за горизонт, за облака,
Туда, где время и пространство исчезают
Ich hab Zeit und Raum verloren hier oben

Чтобы в темноте вселенского Ничто
Im Dunkel der Nacht
Думать о боге, убитым некогда Ницше
Wir hoffen auf Gott, doch ham’ das Wunder verpasst
О гуманности, человечности, потерявшейся среди уже почти восьми миллиардов людей
Fast acht Milliarden Menschen, doch die Menschlichkeit fehlt

Думать о Канте и его пространстве и времени, категорическом императиве.
Улететь в бесконечность безжизненной темноты космоса, в хайдеггеровское Ничто, стать Ничто, слиться с Ничто.
Преодолеть границы своей субъектной телесности, выйти за пределы Канта, расщепиться на атомы, познать мейясовское бытие «après la finitude», мира до людей, мира без людей, устраниться от тошнотворного ада Другого.

Астронавт как эскапизм, как бегство, как самоустранение, как уход в нирвану и атараксию космоса.

Астронавт в мечтах о трансцендентальном, о вечном.
О непреходящих ценностях — красоте и любви.

Und beim Anblick dieser Schönheit
Fällt mir alles wieder ein
Sind wir nicht eigentlich am Leben
Um zu lieben, um zu sein?

(И это единственное место в клипе, когда видеоряд ненадолого становится полностью позитивным, когда верх берёт Жизнь, чтобы затем снова, после заката Солнца, уступить переизбытку Смерти.)

Но «институт, экзамены, сессия» Евросоюз, беженцы, Quantitative easing…

Постмодернизм, ты сошёл с ума.

Мне нужен враг

Дельфин безжалостно и беспощадно точен.
Слова как скальпель патологоанатома.
Песня на злобу дня сегодняшнего.
Песня-дистиллят духа времени.

«Мне нужен враг чтоб обрести покой
Чтоб всё бессмысленное стало объяснимо
Чтобы роняло искры за моей спиной
Пожара ненависти чёрное огниво

Мне нужен враг чтоб можно было жить
Спокойно зная что он где-то рядом
Чтоб день со днём сшивала злобы нить
Чтоб ложь гремела взорванным снарядом

Мне нужен враг чтоб был таким как я
Безжалостью измученный подонок
Бутылкам отбивающий края
Слабеющий от старости ребёнок»

Посмотрел «Левиафан».
Отличный фильм про нашу с вами страну.

Ну а если вам кажется, что в этом фильме стереотипно много водки, и — тут я, возможно, вас удивлю, поскольку я совершенно серьёзно это сейчас пишу — вы не знаете наизусть припева песни «Владимирский централ», то вы вообще мало или почти ничего не знаете о той стране, которая показана в этом фильме.

А вот Мурманск и окрестности я в прошлом году хотел посмотреть, но не добрался. Надеюсь, что в этом году доеду до этих широт и красот.

Межзвёздный полёт

Посмотрел «Interstellar»/«Межзвёздный полёт» (за карго-перевод «Интерстеллар» надо решительно дефенестрировать!).

Отбросив все очевидные нестыковки, которых всегда очень много в картинах такого масштаба, и уж крайне выпуклое педалирование эсхатологической тревожности о дне современном, с его ещё не до конца отрефлексированной боязнью Запада скатиться в Новое Средневековье а-ля Исламское государство с запретом на науку и публичными обезглавливаниями заложников, можно и нужно сказать, что фильм важный, поскольку попытки такого уровня детальности популяризовать дискурс современной теоретической физики и астрофизики, вывести его в мейнстрим, ещё не было («Гравитация» вообще красивый ляп ни о чём, кроме заработка денег от продажи кинобилетов, а в «Прометее» же поднимался вопрос происхождения жизни и переосмысливалось понятие божественности на примере троицы «бог <-> человек <-> клон»).

Аккреционные диски, кротовые норы, 5-мерные пространства, горизонт событий чёрной дыры, сингулярность, гравитационная передача информации и так далее по каталогу — вот это всё, и в огромном количестве.

Посмотрел англоязычный интернет, а там самые настоящие астрофизики спорят с теоретическими физиками по поводу правдоподобности фильма:

— Можно ли у Сатурна поместить вход в кротовую нору, размером с космический корабль, которая бы не поглотила всю Солнечную систему?

— Может ли планета так близко находиться на стабильной орбите от чёрной дыры вообще, тем более быть пригодной для жизни?

— Как герои фильма вообще могли так близко подлететь к чёрной дыре и не погибнуть от мощнейшего гамма-излучения?

— Как герой фильма преодолел горизонт событий чёрной дыры и не спагеттифицировался её гравитационным полем, тем более добрался до сингулярности не в виде субатомного супа, да ещё и остался в живых после всего этого?

В общем, очень много вопросов — спорят все.

Именно в этом и прелесть фильма: он провоцирует дискуссию о переднем крае понимания реальности. Вопреки всему происходящему с нами сейчас. И одним только этим он прекрасен.

Посмотрел свежего Финчера. Он — гений, конечно.
Если «Бойцовский клуб» был исповедью эпохи о невыносимом бремени бытия 30-летним мужчиной на рубеже веков, то «Исчезнувшая» — это снова zeitgeist; фильм о ней, о полностью эмансипированной, хладнокровной и расчётливой убийце с гарвардским дипломом в рамочке на кухне рядом с плитой, о женщине постпостмо и её тоталитарном pussy riot.
Эпохальный фильм, снова в точку.

Visceral & loud

Главное событие начала лета для меня в музыкальном плане — это выход новых альбомов «48:13» от Kasabian и «The Hunting Party» от Linkin Park. 2 в 1, в 1 следующую неделю.

Свежий Kasabian — самое то в качестве бэкграунда к пешим ар-нуво прогулкам по июньскому Петербургу, кои грядут всё на той же следующей неделе. А примерно через месяц я их и вживую послушаю в Парке Горького, вместе с Placebo, кстати.

Свежий Linkin Park — это просто бомба! Я уже было списал их со счетов и думал, что они никогда не смогут ничего лучше и жёстче первого альбома «Hybrid Theory» урожая 2000-го года записать (тогда-то я на них и подсел впервые — подумать только, уже почти 14 лет прошло).
Ан нет — смогли! И ведь как смогли: «We made a really loud and aggressive Linkin Park record, maybe the loudest we’ve made.»
Смогли даже жёстче.
Я уже давно так не западал на музыку. Последний раз со мной такое случалось, когда меня познакомили с «Illmatic» в исполнении Nas и я слушал этот альбом без перерывов на другую музыку в течение почти месяца. Но там другое: flow, стиль, лексика, лексика, лексика…
Здесь и сейчас же — звучание, звучание, звучание!
Visceral & loud.

Она

Если «Отель „Гранд Будапешт“» интересен своими отсылками к прошлому в контексте Первой мировой войны, 100-летняя годовщина начала которой придётся как раз на мой день рождения в этом году, то «Она» — «всегда her, а не she» — это фильм про наше настоящее и не столь отдалённое будущее.
Однозначно лучший фильм из посмотренных мною за последние месяцы, как минимум.

«В близости с Другим мы можем познать его тело, но никогда — его сознание. Джонз меняет местами неизвестное и известное в этом уравнении, но сомнение оставляет всё то же: тот ли это человек, личность, существо, что я рисую в своём воображении. Левинасовская мечта о Другом, которого я должен воспринять во всей его абсолютной инаковости, выглядит по-прежнему утопично. Другой — это, по сути, всегда her, а не she. В косвенном падеже. Her, о которой можно думать, представлять её, скучать по ней, но оставлять её всегда в зависимости от меня самого.»

http://seance.ru/blog/reviews/her_review/

«Отель „Гранд Будапешт“» — это горечь от внезапной догадки: никому на самом деле не нравится жить в XXI веке — после конца истории, в мире, распавшемся на атомы. Тоска по прошлому, у которого было будущее, требует повторения XX века; на карте Европы в эти дни доигрывается не столько распад СССР, сколько Первая мировая. Что там любит Бог? Троицу?

Вдруг оказалось, что «короткий двадцатый век» не закончился в 1991-м — он просто замер ненадолго, как волкодав перед прыжком.»

http://seance.ru/blog/reviews/visconti_anderson/