Life isn’t hard to manage when you’ve nothing to lose.
Ernest Hemingway, A Farewell to Arms (1929)
Ernest Hemingway, A Farewell to Arms (1929)
В последние дни в Лондоне обошёл все свои любимые места, встретился со всеми, кто действительно (а не только в виде протокола о намерениях) хотел меня увидеть и задать сакраментальные вопросы («зачем?», «что ты будешь там делать?» и прочие), какие обычно задаются в таких ситуациях, отправил книжный багаж знаний в новый пункт базирования… and off we go.
Вот и последняя строчка из некогда ближайших планов была методично зачёркнута и официально стала историей.
Добрался до белокаменной не без приключений: отсутствие шенгенской визы у меня и транзитной зоны в аэропорте Ганновера стало весьма хорошим тестом всего того, что я в последнее время учу в рамках самообразовательной программы по negotiation skills — в итоге меня не только не отправили домой, но и в сопровождении двух пограничников первым посадили на рейс до Москвы; сломавшийся перед самым взлётом самолёт; безумный и до безумия же нервный водитель такси в безумном московском машинопотоке, дважды едва ушедший от столкновений в ситуациях, которые сам же и спровоцировал.
Но всё это ничто по сравнению с теми ощущениями, которые я испытывал, гуляя в тот же день в центре ночной Москвы, со всеми её пресловутыми проблемами, которые служили аргументацией для всех тех, кто пытался отговорить меня возвращаться сюда. Мне кажется, что всё дело тут в том, что гуляя по улицам Лондона, когда-то открывшим мне мир и ставшим первой заграницей для меня, я всегда ощущал, что принадлежу ему безраздельно, являюсь его частью. Именно так — этот город владел мной без остатка в течение двух лет моей жизни в нём. С Москвой же всё иначе — гуляя по её улицам меня не покидает ощущение, что она является частью меня, принадлежит мне. Вне зависимости от того, как всё в итоге сложится в будущем (а я снова, как и сразу после переезда в Лондон, нахожусь в пространственно-временном континууме омнипотентной точки бифуркации бытия), здесь и сейчас эта разница, по моим ощущениям — принципиальная, целеполагающая.
Вот и последняя строчка из некогда ближайших планов была методично зачёркнута и официально стала историей.
Добрался до белокаменной не без приключений: отсутствие шенгенской визы у меня и транзитной зоны в аэропорте Ганновера стало весьма хорошим тестом всего того, что я в последнее время учу в рамках самообразовательной программы по negotiation skills — в итоге меня не только не отправили домой, но и в сопровождении двух пограничников первым посадили на рейс до Москвы; сломавшийся перед самым взлётом самолёт; безумный и до безумия же нервный водитель такси в безумном московском машинопотоке, дважды едва ушедший от столкновений в ситуациях, которые сам же и спровоцировал.
Но всё это ничто по сравнению с теми ощущениями, которые я испытывал, гуляя в тот же день в центре ночной Москвы, со всеми её пресловутыми проблемами, которые служили аргументацией для всех тех, кто пытался отговорить меня возвращаться сюда. Мне кажется, что всё дело тут в том, что гуляя по улицам Лондона, когда-то открывшим мне мир и ставшим первой заграницей для меня, я всегда ощущал, что принадлежу ему безраздельно, являюсь его частью. Именно так — этот город владел мной без остатка в течение двух лет моей жизни в нём. С Москвой же всё иначе — гуляя по её улицам меня не покидает ощущение, что она является частью меня, принадлежит мне. Вне зависимости от того, как всё в итоге сложится в будущем (а я снова, как и сразу после переезда в Лондон, нахожусь в пространственно-временном континууме омнипотентной точки бифуркации бытия), здесь и сейчас эта разница, по моим ощущениям — принципиальная, целеполагающая.