– Эй, велосипедист, слышь, давай подвинься! Я проехать хочу!
Мизансцена: светофор на пересечении бульварного кольца и Тверской, я стою во втором ряду от края дороги, яркое весеннее солнце слепит мне глаза, красный свет светофора.
Оборачиваюсь на источник звука. В принципе уже по голосу и интонации сказанного мне всё было понятно, а увиденное глазами лишь подтвердило моё предположение — грязный чёрный мерседес, словно полярная ночь Лабытнанги, а в нём субъект, на лбу которого зияет бездонная прорва девиантности.
Смотрю себе под ноги, потом снова на него, показываю ему пальцем на сплошную разделительную полосу, пролегающую между колесом его автомобиля и моей ступнёй.
Я: «Видите разделительную полосу между нами и машину за мной в моём ряду, мне некуда двигаться ни в одну из сторон».
Нечто из мерседеса, резко на выдохе: «А, велосипедист, я сразу понял, что ты, блять, ёбнутый!»
Неплохое начало для диалога, сразу видно, что он будет конструктивным, подумалось мне.
Нечто продолжает настаивать на своих мнимых привилегиях: «Не подвинешься, я тебя давить сейчас буду!»
Начинает медленно поворачивать в мою сторону. Я не двигаюсь, молча наблюдаю за его действиями. Колесо машины медленно переезжает разделительную полосу и подъезжает к моему кроссовку. Молчание с обеих сторон.
Субъект из мерседеса не идёт на дальнейшую эскалацию насилия и машина останавливается.
Нечто не унимается, видимо считая, что его чёткая честь поругана, и некто на пассажирском сидении рядом с ним его просто не поймёт: «Слышь, блять, ну давай тогда хоть вперёд проедь!»
Снова смотрю себе под ноги, потом снова на него, показываю ему пальцем на стоп-линию всего в нескольких сантиметрах перед передним колесом велосипеда
Я, продолжаю невозмутимо: «Видите стоп-линию передо мной? Я не могу ехать вперёд на красный.»
Нечто, явно уже не в себе, мотая головой, оно показывает мне на две машины, которые, нарушая правила, выехали за стоп-линию и стоят уже практически на Тверской : «Стоп-линия, блять! А чего вон эти, блять, смогли проехать вперёд, а ты тут упираешься!»
Я уже живо начал представлять куда дальше заведёт нас эта милая беседа о предельных о(бо)снованиях, как загорелся зелёный свет и Нечто, крича что-то нечленораздельное мне на прощание, умчалось туда же, откуда оно и возникло — в небытие этого прекрасного солнечного дня.