1. Наконец-то:
«Недавно Орфографической комиссией было утверждено правило: если в русском языке есть однокоренное слово с одной буквой, то и во всех родственных словах надо писать одну букву. Раз есть слово «блог», значит, «блогер» пишется с одной «г». Есть «секс-шоп» — значит, «шопинг» пишется с одной «п». А вот «диггер» пишется с двумя «г», как в языке-источнике, потому что в русском нет однокоренного слова с одной буквой. Эту логику было трудно нащупать, зато теперь появился хоть какой-то ориентир для пишущих.»
2. Я уже давно пишу через «у» — парашут:
«Почему «шут» пишется через «у», а «парашют» через «ю»? Правописание должно поддаваться единой логике, и тогда не придется зубрить так много правил и исключений. Но как только мы начинаем что-то предлагать, даже точечно, скажем писать «парашют» через «у», взрываются все средства массовой информации и формируют общественное мнение, мол, пришли лингвисты и хотят убить великий русский язык.»
3. И кофе у меня уже давно — оно, как и метро . Потому что: он — кофий/кофей, как и метрополитен.
4. Статья эпична, как и новый орфоэпический словарь.
«But I got a reson to declaim» that the soundtrack is Placebo’s usual stuff: no charge really carried, still the effect is somehow granted, albeit ephemeral and infinitesimal — a placebo, that is. But the clip! it just horrendously hits the spot. «Force of impact: 3,244 Newtons». (That made an almost vanished physicist inside of me laugh.) Being simultaneously a parody and exposé of too many things in one brilliant caricature, it is definitely the most thought-provoking anti-harassment training video manual I have ever laid my eyes upon, if you know what I’m talking about. Wicked. Flammable.
«Wer mit Ungeheuern kämpft, mag zusehn, dass er nicht dabei zum Ungeheuer wird. Und wenn du lange in einen Abgrund blickst, blickt der Abgrund auch in dich hinein.» ~ Friedrich Nietzsche, Jenseits von Gut und Böse
В связи с недавно прошедшей акцией перекрытия Тверской с растяжкой «Смерть кремлёвским оккупантам» и вербальными лозунгами в духе «Смерть узурпатору Путину!», которая имела, как принято писать в рецензиях, смешанную критику, считаю, что, прежде чем делать дальнейшие шаги в оппозиционной политике, необходимо расставить все точки над i в #путинпiдрахуй и прояснить мою позицию по данному вопросу.
Я не имею ничего против и не вижу ничего экстремистского и предосудительного в несанкционированном перекрытии Тверской (и в мирных ненасильственных несанкционированных акциях вообще) с целью озвучить свою политическую позицию как таковом, но вышеприведённые лозунги считаю абсолютно неприемлемыми, не поддерживаю и не буду поддерживать их и впредь.
Но это отнюдь не означает, что в борьбе с ним все средства хороши. На мой взгляд, ненасильственное сопротивление должно оставаться таковым не только в действиях, но и в призывах к оным.
Именно поэтому я поддерживаю лозунги «Перевыборы!», «Путин должен уйти», «Путина — в отставку!», «Третий срок незаконен», «Путина — под суд!» и другие в том же духе,
именно поэтому я не вижу ничего криминального в русско-украинском слогане «Путин пiдрахуй оставшиеся свободы дни»,
именно поэтому я полностью поддерживаю экспрессивный плакатный лозунг «Идите нахуй со своей регистрацией»,
но не поддерживаю вербальные лозунги активистов наподобие «Путин будет казнён!».
Не могу я поддержать и лозунг «Путин – вор!», в том же ключе, как это сделал сам Путин перед последним судилищем над Ходорковским.
«Вор должен сидеть в тюрьме». Безусловно. Вот только решать это должен суд.
Оппозиция, называющая независимую и честную судебную власть одним из своих главных приоритетов, не может пользоваться теми же методами и лозунгами, которыми пользуются превратившие эту самую судебную систему в фикцию, а презумпцию невиновности — в пустой звук.
Цитата выше в переводе на русский всем хорошо знакома и звучит не иначе как:
«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.»
Нелегитимная Госдума, чтобы хоть чуточку почувствовать себя полноценной, штампует один запретительный закон за другим. Это не ново и уже даже не смешно и не грустно — всё это вызывает стойкое отвращение и приступы сартровской тошноты от полной абсурдности реальности происходящего.
Про это все уже писали и не раз, поэтому я позволю себе не заниматься эметологией, кольми паче, что сегодня выходной и многие занимаются ставшей уже традиционной активностью по публичному созданию и поглощению кулинарных изысков и их информационных копий в социальных сетях.
Но совсем обойти тему стороной я тоже не могу, поэтому отреагирую на неё естественной человеческой реакцией на избыточный стресс — смехом, смехом сардоническим, ритуальным.
—
Январь 2013 года. Таможенный контроль международного терминала аэропорта «Домодедово».
У меня на тележке 3 рюкзака и 2 огромных чемодана. Я прилетел из Лондона, собственноручно перевозя остатки своих пожитков.
— Откуда прилетели? — заинтересовался мной апатичного вида таможенник.
— Лондон.
— Что у вас в багаже? Есть что-то запрещённое к перевозке? — шаблонное продолжение диалога.
— Книги. Только книги. — флегматично парировал я.
— Что, везде, во всех чемоданах? — интерес явно нарастал.
— Да.
— Открывайте! Показывайте! — явно желая удостовериться в этом собственными глазами, скомандовал он.
Я с отстранённым видом открыл первый чемодан и его глазам явились учебники и разговорники испанского, французского и китайского языков, лежавшие на самом верху хаотичного нагромождения книг.
— Что это?! — последовало после продолжительной паузы.
— Как видите, учебники. Книги, как и говорил.
— Сам вижу! Открывайте второй!
Тут надо сделать отступление и заметить, что я понятия не имел какие книги положил сверху, потому что даже и не думал, что они кого-то могут заинтересовать после рутинного сканирования багажа в аэропорту. Поэтому увиденное повергло в удивление меня самого. Дальше я уже еле сдерживал смех, а улыбка с моего лица не сходила до конца этой занимательной беседы.
— Вот, смотрите! Тут тоже одни книги. — открываю второй чемодан, практически смеясь от представшего моему взору, с издёвкой тыкая пальцем в обложки книг.
— Студент, что ли? За границей учился? — после затяжной паузы и продолжительного поочередного смотрения то на книги (все до одной — на английском; которым он явно не владел, иначе бы беседа тотчас перестала быть томной), то на меня, наконец, не найдя других аргументов, изрёк мой визави.
— Да. — рефлекторно выдал я [нисколько не слукавив, надо заметить, поскольку «самообучение» и «учился» слова однокоренные].
— Так бы сразу и сказал! Проходи. — последовало напоследок, с явным облегчением в голосе.
Список книг (для справки, на данный момент ни одна из них не находится под запретом):
(1) Charles Baudelaire – Artificial Paradises: Baudelaire’s Classic Work on Opium and Wine
(2) Charles Baudelaire – The Flowers of Evil/Les Fleurs du mal
(3) Mike Jay – High Society: Mind-Altering Drugs in History and Culture
(4) Mike Jay – Artificial Paradises (Anthology)
(5) William Burroughs – Naked Lunch
Сие прошу считать пропагандой скудоумия властей придержащих чтения и изучения иностранных языков.
Сегодня у меня в блоге снова видео (даже два!) и снова достойная цитирования речь. Только, увы, на этот раз не изящно-эстетский монолог на языке английском, а на куда как более приземлённом русском уровня пьяных вдымину сантехников, поражающим высотой своей высокопарности, а также отнюдь недетской культурностью и интеллигентностью, главы Бузулукского района Оренбургской области Владимира Садова:
«Я, бл**ь, глава, я х*й знает, где у меня даже документы. Ты, сынок е**ный, тебе представляюсь я официально!»
«Ща, погоди, начальнику твоему скажу, щас п**ды вставлю, чтобы знали на будущее, бл**ь. Ох**ли совсем, гонятся, как за преступником!»
«Когда говорят, бл**ь, верьте, нах*й!»
Начиналось всё куда как более чем прозаично и ничего необычного вроде бы не предвещало:
Как вдруг, взбешённого «наглостью» полицейских, не соблюдающих, по его словам, субординацию, посмевших его остановить, главу прорвало так, что он, ничтоже сумняся, не стал манкировать предоставленной ему волею судеб возможностью блеснуть глубиной и шириной своих многогранных познаний в области родной речи, морали и этики:
Комментарии, вроде бы, излишни. Ораторскими навыками, щедрая по дуброте душевной, русская природа-мать Владимира Садова не обделила.
Тут бы и сказке конец — ан нет. Достойное приза зрительских симпатий злоключение нашего виллана в двух частях посмотрел губернатор Оренбургской области, справедливо и закономерно посчитав отнюдь не лишним прокомментировать это у себя в блоге: http://berg.orb.ru/?p=1732
И вот тут-то уже праведный гнев граждан, то есть нас с вами, достигает точки кипения!
«<…>я посоветовал Садову подумать, как ему выйти из этой ситуации и пока еще не поздно» — пишет у себя в блоге губернатор.
То есть как это подумать? О чём, собственно, и кому именно тут нужно думать?
Факт нарушения налицо? — Налицо. («Он вообще ничего не говорил, опустил глаза и сидел молча, — пояснила она «Газете.Ru». — Только когда губернатор предложил ему подумать, как выйти из этой ситуации, тот лишь сказал «Да, хорошо» и больше ничего». // Источник: http://www.gazeta.ru/auto/2012/10/29_a_4828801.shtml)
Деяние уголовное? — Уголовное. Самое что ни на есть: ст. 319 УК РФ — публичное оскорбление представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением.
Думать тут, а точнее — уже подумать и принять единственно верное в такой ситуации решение об отправлении его в отставку, — должен только губернатор. А что до г-на Садова, то в нормальном обществе, да при правовом государстве, он должен был бы сейчас только и думать, что о поиске адвоката, который бы согласился защищать в суде его честь и достоинство, и о том, какую он пользу смог бы принести государству, трудясь на его благо на исправительных работах в течение одного года (максимально возможное наказание по ст. 319 УК РФ).
«Чтобы избежать отставки Садову предстоит публично извиниться за свое поведение» – начинает свою статью журналист «Газеты.Ru».
Что значит «чтобы избежать отставки»? То есть как — избежать отставки, совершив уголовное деяние?
Он уже должен был давно не только публично извиниться, но и добровольно сложить с себя полномочия.
Такое разве возможно в правовом государстве, чтобы чиновник остался при должности в данной ситуации?!
В России и не такое возможно! — ответите мне вы, и будете, как всегда, правы.
P.S. Всё же хочется надеяться, что сотрудники ГИБДД будут последовательными до конца и заявление подадут и дело дойдёт до уголовной судимости. По-другому вернуть доверие и уважение граждан к себе для них, на мой взгляд, просто не представляется возможным, после того, как они даже не попытались задержать явно и грубо оскорблявшего и унижающего их правонарушителя.
UPD 19-ноя-2012: Предыдущие ролики с матом «без купюр» YouTube удалил, поэтому нашёл их же, но с уже «запиканной» родной речью г-на Садова. Это должны видеть и слышать все.
Evey: Who are you?
V: Who? Who is but the form following the function of what and what I am is a man in a mask.
Evey: Well I can see that.
V: Of course you can, I’m not questioning your powers of observation, I’m merely remarking upon the paradox of asking a masked man who he is.
Evey: Oh, right.
V: But on this most auspicious of nights, permit me then, in lieu of the more commonplace soubriquet, to suggest the character of this dramatis persona.
Voilà! In view humble vaudevillian veteran, cast vicariously as both victim and villain by the vicissitudes of fate. This visage, no mere veneer of vanity, is a vestige of the “vox populi” now vacant, vanished. However, this valorous visitation of a bygone vexation stands vivified, and has vowed to vanquish these venal and virulent vermin, vanguarding vice and vouchsafing the violently vicious and voracious violation of volition. The only verdict is vengeance; a vendetta, held as a votive, not in vain, for the value and veracity of such shall one day vindicate the vigilant and the virtuous. Verily, this vichyssoise of verbiage veers most verbose, so let me simply add that it’s my very good honour to meet you and you may call me V.
Evey: Are you like a crazy person?
V: I’m quite sure they will say so.
Пожалуйста, не умирай,
Или мне придётся тоже,
Ты, конечно, сразу в рай,
А я не думаю, что тоже.
Я вот тут чего подумал на утро глядя. За прошедшие четыре с половиной года у моего дневника накопилось порядочное количество читателей (жежеистов, знакомых и друзей) из разных периодов и городов моей жизни. А давайте вы все поделитесь со мной самым своим сокровенным — а вот, собственно, как вы дошли до того, что читаете мои занудные muy desigual escapades et jeux de mots?
Simply put, quiero toda la información posible que se puede brindar…
Было бы интересно узнать почему читаете, что нравится, что не нравится and so on and so forth…
Просто вот думаю, есть ли смысл писать сюда продолжать или, как говорится, ну его нахуй?
